Издание theoryandpractice.ru выпустило интервью со специалистом в области медиа с 25-летним стажем и автором проекта Postjournalist.ru Василием Гатовым. "Журфак сейчас пытается за первые три года впихнуть в человека некоторое
количество общих знаний с небольшим количеством пояснений о том, как эти
знания применять", - одна из самых сильных, но еще не самая сильная цитата интерьвю. И вот в каком контексте это было произнесено.
— Что бы вы посоветовали человеку, который обратился к вам с
вопросом, где ему получить дополнительное образование в сфере новых
медиа в цифровой среде?
—
Сложный вопрос, практически невозможно на него ответить. Наверное, это
была бы рекомендация получить второе высшее на журфаке московского или
петербургского госуниверситета либо попробовать опции дополнительного
образования Высшей школы экономики. Мастер-классы и лекции в целом не
дают некой интегральности мышления, целостного понимания, как
осуществлять ремесленную практику. Журналистское медийное образование
достаточно академично — даже несмотря на ввод болонской системы; оно
неправильно скроено, на мой взгляд. Журфак сейчас пытается за первые три
года впихнуть в человека некоторое количество общих знаний с небольшим
количеством пояснений о том, как эти знания применять — а потом на
уровне магистра уже готовить прикладного специалиста. Мне кажется, что
все должно быть наоборот: вначале человека должны обучать быть
ремесленником, в последний год давать ему тестирование, в состоянии ли
он заниматься практической или исследовательской работой, а потом уже на
стадии магистра развивать его редакторские или режиссерские способности
или академические таланты.
— Какие главные темы вы затрагиваете, когда рассказываете о том, как меняются медиа?
—
Мы родились в мире, в котором были одни правила в медиажизни, сегодня
эти правила модифицировались. Они серьезно сдвинулись с прежней точки,
где был лимитирован доступ к печатному станку, где существовали
формальные ограничения на распространение информации — и, самое главное,
на то, кто является ее источником. Мир прошлого регулировал право людей
на создание контента и, тем более, его дистрибуцию — такого больше
никогда не будет. Мы живем в эпоху, когда право каждого создавать и
распространять контент практически гарантировано наличием интернета. Это
совершенно новые обстоятельства, в которых менеджерские и журналистские
цели тоже выглядят совершенно по-новому.
— Вы сказали, что всегда расстраиваетесь, когда говорите об образовании в области медиа, как исправить эту ситуацию?
—
На самом деле она постепенно начинает исправляться — с появлением
практиков, достаточно свободных в экономическом плане. Это позволяет им
не задумываться о пропитании, а реально заниматься образованием — хотя
бы своих же сотрудников. Это очень прогрессивно влияет на рынок. Я не
говорю, что из этого вырастают какие-то реальные образовательные формы,
но в некоторых компаниях это стало единственным стимулом для развития.
Начальство стало понимать: «Блин, да вам просто знаний не хватает,
дорогие мои журналисты. Вы ничего не знаете — вы, извините, тупые
необразованные твари. Вы, допустим, разбираетесь в архитектуре,
политике, живописи, но свою же профессию не можете описать в каких-то
разумных терминах. Когда вас начинают спрашивать, в чем миссия
журналистики, вы начинаете нести путаницу про призыв на баррикады или
освещение борьбы на баррикадах — а и то, и другое — полный абсурд».
Поэтому для меня «Постжурналист» — это такой
проповедническо-образовательный проект с просветительской целью: я
все-таки какие-то вирусы в души и мозги молодых людей внедряю. И мне
совершенно неважно, будут ли они следовать за мной или за кем-то другим.
Важно, чтобы двигались в правильном направлении.
Полную версию читайте на сайте theoryandpractice.ru |