Журналистская деятельность – в каком бы медиа-канале она не осуществлялась – имеет две кардинальные особенности.

Во-первых, «журналист» не должность с четкой дефиницией функционала (скажем, как адвокат или врач), а, скорее, особая коммуникативная способность, мало связанная с образованием, сертификатами или лицензиями.

Во-вторых, «журналистикой» называют, зачастую, очень далекие друг от друга профессии.

На этом слайде несколько значимых цифр. За каждой из них – какое-то определение журналистики и журналиста.

Теоретически, можно представить себе журналиста, который пишет только для себя.

На самом деле, конечно же, написание связного текста (фотографирование, видеосъемка, информационная графика и т.д.) становится журналистикой только тогда, когда возникает способ массовой дистрибуции. В течение тысячелетий – вплоть до Гутенберга – единственным способом массовой дистрибуции информации была «рыночная площадь», где люди обменивались новостями, мнениями, оценками, данными. «Журналистами» древнего мира и средневековья были странствующие купцы и глашатаи, доносившие официальные и неофициальные новости до встречных. «Колумнистами» прошлого были священники. «Редакторами» прошлого – короли и палачи, чей топор или костер зачастую выполняли роль окончательных цензурных ножниц.

Схема Томаса Бэкдала, датского журналиста и интернет-исследователя, показывает нам, что «журналистика» как системная деятельность – коммуникация новостей и мнений, развлечений и пропаганды, правды и обмана – серьезно потеснила «рыночную площадь» (и то не везде, и Россия уж точно не исключение) – лишь в начале 20-го века.

Находя на горизонтальной оси этого «графика влияния» настоящее время – мы видим, что базирующаяся в интернет-среде «журналистика» (точнее, просто интернет-коммуникации) вытесняют теперь уже устаревающие каналы – газеты, радио, телевидение.

Когда в середине 50-х Маршалл Маклюэн сформулировал свою гениальную максиму Medium is the message, интернет еще только теоретически существовал. Винт Серф (Vint Cerf) и его коллеги только-только соединили несколько компьютеров крупнейших университетов и еще не написали протокол TCP/IP. Однако прозрение великого канадца в наибольшей степени оказалось применимо именно к интернету, взлет которого как медиума он не застал и не успел нам сказать что-нибудь специально парадоксальное относительно интернет-СМИ.

Оставшиеся вопросы – те, на которые приходится сегодня отвечать практикам, а не великим теоретикам.

Соотношение шрифтов в словах отражает примерную долю «условно журналистского контента» в сегодняшнем Интернете. Не более 8% page views достаются сайтам, являющимся медиа или связанным с офлайновыми медиа (это вдвое завышенная, для сохранения собственного достоинства, цифра из американской статистики – там Pew Research, Nielsen и Comscore дают примерно 4%; мы «самая читающая» и «самая культурная» нация, давайте считать, что медиа нас интересуют ВДВОЕ БОЛЬШЕ АМЕРИКАНЦЕВ).

Насчет просмотров страниц – ну ладно, а деньги?

Из 45 млрд. рублей, которые рекламный рынок России отдаст в 2010 году Интернету, по расчетам АКАР, 33-34 достанутся «большой сервисной пятерке». Из медиа-игроков, самый большой по размеру выручки, в лучшем случае заработает 0,2 млрд. Думаю, что в 2011-м в распределение пирога вмешается и Фейсбук – и отнимать деньги он будет точно не у Яндекса с Гуглом, а у СМИ.

И вот, что особенно важно: мизерные деньги для СМИ в российском интернете породили наши, по особому извращенные Wikileaks – сайты типа «компромат.ру» и другие сливные бачки, сделавшие для дискредитации профессии больше, чем что и кто бы то ни было. И в глазах интернет-населения, и в глазах интернет-рекламодателя, и в глазах власти.