Журналистский пастырь

Ясен Засурский: «Образованные люди необходимы для того, чтобы Россия выжила»

Ясен Засурский: «Общение со студентами заставляет тебя жить в будущем». Фото Артема Чернова (НГ-фото)

- Ясен Николаевич, вы уже больше сорока лет руководите факультетом журналистики МГУ?

– Это правда, хотя на факультете я дольше полувека – с 53-го года прошлого столетия. Я работал в издательстве «Иностранная литература», пришел сюда читать курс западной литературы, вовлекся в журналистику – и не жалею. Тогда, в послевоенные годы, мои студенты были старше меня. Понемногу выравнялось, а теперь я их много старше...

В детстве и отрочестве я не думал о журналистике – меня интересовала математика. Так получилось, что когда мы вернулись из эвакуации, моя учительница английского сказала: «В Инязе открылись подготовительные курсы, иди туда». Я, семиклассник, пошел и в итоге сдал вступительные в институт. Мне разрешили посещать лекции и сдавать экзамены с условием, что получу школьный аттестат зрелости. Экстернатом окончил десятилетку и был зачислен сразу на второй курс Института иностранных языков. Было это в 45-м году.

– Скажите, а нынче вы только деканствуете или?..

 – У меня пять лекций в неделю. Я читаю студентам: о системе средств массовой информации в мире, о проблемах современной журналистики, об истории журналистики ХVII–XIX веков. Есть у меня лекция для китайских студентов по различным моделям СМИ: континентальным, национальным. Есть лекция о современной информационной среде. Мы ведь живем в новой информационной среде – глобальное телевидение всех нас заставляет видеть мир одинаково. А есть еще глобальный интернет, а есть еще глобальные газеты – правда, не наши, англоязычные. Глобальная среда такова, что вы не можете скрыться от фактов. Как выжить в этом информационном потоке?

 – В свои 75, да? Ничего не поделаешь, надо действовать. Жизнь – она в движении.

– Нет, правда, как вам удается идти в ногу со временем – вы ведь очень современный человек?

 – А это благодаря студентам, молодежи. Каждый год в начале октября у нас проводится День открытых дверей. Приходят ребята из восьмых–одиннадцатых классов. Они очень живые, подвижные, и они задают такие интересные вопросы! Общение с ними заставляет тебя жить в будущем. Когда я с ними – я живу в середине ХХI века. Это читающая публика, которая стремится в журналистику не за заработком. Главное для них – напечататься, самовыразиться и как-то повлиять на окружающую жизнь.

– Неужели еще остались тинейджеры-романтики?

 – Остались, наша профессия влечет их искусом – пусть будет тяжело, они готовы идти на жертвы – по крайней мере в начале. Еще что интересно – они хотят быть самостоятельными в профессии. Собираются действовать активно. Я в этот раз спросил, кто хотел бы открыть свою газету. В аудитории из 400 человек поднялось рук 80–100. Так что нас ждет интересная журналистика, я думаю.

– Мне-то кажется, что молодежь все меньше мечтает и все больше рассчитывает. Факультет журналистики по-прежнему моден у абитуриентов, да, но идут-то туда с прицелом на PR-журналистику, на рекламную журналистику. Чтоб платили хорошие деньги. По большому счету разве же это журналистика – написание слоганов, восхваление товаров?

 – Пиар и реклама – конечно, не журналистика. Настоящий пиар – часть политической и экономической работы. Это не журналистика – это социально-политическо-экономическая деятельность. Элемент пропаганды, информационное обеспечение бизнес-структур. Для бизнеса – своего рода среда планирования и разведки. Ну, например, добыча нефти: надо спланировать, чтобы не нарушалась окружающая среда, чтобы жители видели пользу для себя – в виде ли рабочих мест или себестоимости бензина. Суть пиара – предотвратить конфликт. Американские пиарщики разрабатывают систему улаживания отношений с обществом, они – как социальные службы, как инструмент социального мира. У нас пиар более примитивный, у нас и бизнес не очень этичный... В Америке из пиара перейти в журналистику крайне трудно. Американцы считают, что в пиаре работать неприятно: журналист должен информировать о новом, а пиар информирует о том, за что платят.

– Нынче востребованы журналисты узких специализаций – экономические, нефтегазовые и проч., раньше же искали «золотые перья». Получается, что допустимо писать не блестяще, но зато со знанием тематики.

 – В Советском Союзе не было финансовой и экономической журналистики, сейчас таковая развивается, подобные издания растут как грибы. Их поддерживают финансовые корпорации. Они востребованы.

– А почему ушел портретный очерк как жанр?

 – Сперва ушло представление о герое. Трудно сказать, кто сейчас в общественном представлении герой. Раньше героем был производственник, труженик, ученый, артист. Но так ли уж ценит их сейчас общество? И политик явно не воспринимается как герой.

– Общество настолько измельчало, что не о ком писать портретных очерков?

 – Грубо говоря, да. Разве что о негодяях – они нынче ярки.

– Выходит, профессия девальвируется?

 – Профессия расширяется. В Союзе было около 80 тысяч журналистов, сейчас в России, по моим подсчетам, их от полумиллиона до миллиона. В Союзе было мало газет, но выходили они громадными тиражами, сейчас газет громадное количество, но выходят они тиражами небольшими. Многие испытывают экономические трудности, многие не выживают в ходе конкуренции.

– Но вот желтые издания экономических трудностей не испытывают. И уже в «Культурной революции» у Швыдкого доказывают, что желтая пресса – это серьезно.

 – Желтая пресса имеет много читателей. Она может существовать только за счет своего большого тиража, а где тираж большой – туда идут рекламодатели. Все зависит от успеха или неуспеха экономики, а она у нас развивается трудно: вмешивается государство, да и рынок наш напоминает базар. Должны быть нормальная реклама, нормальная конкуренция.

– Существует чудовищный перепад в оплате труда в приличных изданиях и в желтых – в последних платят на несколько порядков выше. В театре, который несет доброе и вечное, актерам платят по 2 тысячи рублей, а ведущий какого-нибудь оболванивающего ток-шоу на телевидении получает 15 тысяч долларов. Такое впечатление, что в небесной канцелярии что-то попутали и доброе и вечное испытывают нищетой, а негативное засыпают златом.

 – Небесная канцелярия тут ни при чем, все это связано с экономическими факторами. На телевидении очень дорогая реклама, отсюда высокая оплата.

– Кстати, о телевидении. Последние пару лет происходит прямо-таки выхолащивание эфира. С экрана «ушли» самых ярких журналистов: Парфенова, Шустера, Шендеровича, Латынину, Киселева... Выходит, не профессионализм ставится во главу угла?

 – Да, профессионализм не ценится – играют роль, может быть, политические, может быть, экономические факторы. Телевидение не зависит от присутствия или неприсутствия на нем выдающихся журналистов.

– Как не зависит? Перечисленных персонажей смотрела вся страна, значит, у каналов благодаря им был высокий рейтинг!

 – Высокий рейтинг чаще связан с дешевкой. По показаниям качества живет один телеканал – «Культура». Это такая отдушина для интеллигенции! Нигде в мире нет такого канала, это наше достижение. Вот на нем во главу действительно ставится качество. Руководитель «Культуры» Пономарев говорит: нас смотрят 5 процентов населения – нам больше и не надо. В целом телевидение – это оружие массового поражения, и это печально. Я дал задание студентам-американцам: напишите про российское телевидение. Они написали: мы никогда не видели столько крови и обнаженной натуры, как здесь. У американских телекомпаний на первом месте стоят интересы развития общества, там стремятся к объективности. Состоялись дебаты кандидатов в президенты – очень корректные. По окончании их на Си-эн-эн прошла проверка фактов: Буш сказал вот об этом неточно, Керри назвал уменьшенную цифру безработных и т.д.

– Низкий интеллектуальный уровень российского общества подразумевает и низкий интеллектуальный уровень журналистов?

 – Можно и так сказать. У нас у всех получилась вседозволенность вместо свободы. Я считаю, произошло искушение свободой не только у журналистов, но и у владельцев. Нет сдерживающих моментов, понимаете? Владельцы должны знать, что не все средства хороши для зарабатывания денег. Чиновники должны знать, что телевидение хорошо для них не тем, что развлекает, а тем, что тычет носом в то, что недоделано, что сделано плохо, и тем самым помогает им работать. Мы постепенно выйдем на это, я надеюсь.

– Наши люди оказались не готовы к свободе?

 – В каком-то смысле – не готовы. Поэтому я и думаю, что искушение продолжается. На этой неделе в издательстве МГУ, в серии «Журналистика ХХI века», вышел сборник моих статей и интервью, который я так и назвал: «Искушение свободой». Слишком много соблазнов. Те же журналисты восприняли свободу как волю. В последней нет понятия ответственности – есть понятие вседозволенности. Там, где должна быть самодисциплина, у нас безрассудность. Если в советское время препоны создавали ЦК, цензура, главный редактор, наконец, то сейчас появился новый оппонент – владелец, который заявляет: я плачу, а кто платит деньги, тот заказывает музыку. Этот заказчик музыки иногда действует вместе с государством, иногда отдельно, но это все сильно затрудняет работу журналиста. Не нужен новый закон о печати, старый доказал свою жизнедеятельность. Но к старому нужно добавление – о роли владельца СМИ. Чтобы возможность нанимать им журналиста для выполнения заказа была ограничена. Законодательно должно быть обеспечено, как журналисту не стать ремесленником от «чего изволите». Нельзя, чтобы журналист менял свои взгляды, сообразуясь с материальной выгодой.

– Удивительно: в храме Космы и Дамиана на воскресной проповеди зачитывали послание Церковного собора к прихожанам – так там тоже прозвучало это словосочетание «искушение свободой». Да и о журналистах было помянуто – что они должны нести нравственный посыл в общество. Кстати, сейчас много спорят о религии в школе – не пойму, почему. При столь низком уровне морали в обществе изучение религии однозначно необходимо. Ваше мнение?

 – Не все узнается по учебникам, есть вещи, которые каждый решает для себя сам. Религия должна быть для человека результатом убеждения, а не моды или учебы. Что касается изучения истории религий – это было бы очень полезно. Библия – великолепная литература, помимо всего в ней собран гигантский опыт человечества. Изучать в школе, я считаю, надо именно историю религий, а не Закон Божий. Образования чем больше, тем лучше. Наша страна огромна; чтобы потенциал был реализован, образование должно быть приоритетом. Образованные люди необходимы для того, чтобы Россия выжила. Новая жизнь рождает новые проблемы, требующие новых поступков, и все мы должны быть в это включены.

– Чем самым главным, по-вашему, руководствоваться сегодняшним 20-летним?

 – Совестью. И своим интересом в жизни. При всех трудностях бытия в условиях рынка, когда надо как-то сочетать творчество и заработок, можно найти свое место. Надо отстаивать свои идеалы. Трудно это совмещать, но надо.

– А можно неожиданный вопрос, Ясен Николаевич? Почему, когда загорелся соседний Манеж, вы рванули из дома на факультет? Не ведра ж носить? Все можно было увидеть по телевизору. Да и оцепление стояло.

 – Через оцепление я прошел – они там говорили, мол, головешки падают. Ничего страшного – в смысле головешек, а искры точно падали на здание нашей библиотеки, где лопались стекла. Крышу поливали и купол университетской церкви поливали – была угроза, что пожар может перекинуться на здание нашего факультета. Я очень этого боялся – ну и подумал: может, тут надо будет как-то помогать...

Независимая Газета